Страх огня и потери близких
— Нашла! — восторженно кричит маленькая девочка, думая, что после около получасового поиска наконец-то нашла старшего брата, и забегает за дерево — но за деревом никого не оказалось кроме детёныша ликлиона, который, испугавшись громких звуков и неожиданного появления феечки, пустился в бега. — Я была уверена, что видела, как он забежал сюда, — разочарованно пинает камень и складывает руки на груди.
Вздыхает, оглядывается по сторонам и, взмахнув крыльями, летит продолжать искать брата. Её брат всегда умел хорошо прятаться, и ей приходилось его долго искать — что не скажешь про неё саму, которую находили в первые пять минут игры. Взлетает выше, чтобы с высоты оглядеть лесную местность. И, завидев в дали кого-то похожего на брата, двигающего к поселению, летит за ним.
Но это был не он. Подумав немного, решает на ненадолго вернуться домой — всё равно ведь уже выбралась из чащи. К тому же, её брат вновь мог нарушить правила и спрятаться где-то рядом с домом. Но чем ближе она приближалась к знакомым постройкам, тем больше её одолевало странное чувство — пугающее, заставляющее её сердечко биться быстрее. Останавливается на мгновение, оборачиваясь назад. «Вроде бы всё нормально, но почему…» Уловив в воздухе нотки гари, мчится домой. Видит фейри, несущих сосуды с водой на другой конец улицы, на их лицах отражаются паника и страх.
— Больница горит! Быстрее несите воду.
— Ох, Оракул, как же так, там столько много больных…
— За что нам такое? Третье несчастье за год.
«Больница горит… больница горит» — про себя повторяет девочка и не может поверить в услышанное. Смаргивая слёзы, бежит по направлению к больнице.
Второе крыло полыхает в огне, из здания с криками выбегают пациенты. Собравшиеся фейри пытаются потушить пожар, поливая очаг возгорания водой; кто-то из смелых вбегает в здание, пытаясь вытащить тех, кто до сих пор внутри. Вокруг только шок, паника, крики страданий и слёзы.
У Джозефины подкашиваются ноги и она падает на колени, по её лицу стекают жгучие слёзы, сердце словно выпрыгивает из груди — ей страшно, очень страшно. Она не знает, что делать. Где её брат? Где бабушка и дедушка? Осматривается по сторонам в их поисках. Маленькую девочку в этом хаосе никто не замечает.
— Джози, вот ты где, — к девочке опускается её брат, крепко обнимая.
— К-кристиан, что происходит? — дрожащими руками Джозефина в ответ обнимает брата.
— Всё будет хорошо, — отвечает мальчик, легонько похлопывая сестру по спине, — пошли отсюда.
Осторожно поднимает её с земли, берёт за руку и уводит подальше от пожара. Кристиану тоже страшно, но он должен увести сестру от этого ужаса.
— Нет! Где бабушка с дедушкой? Они до сих пор внутри? Нужно спасти их, — Джо пытается выбраться из объятий брата.
— Этим займусь я, — отвечает Крис, — Виран, уведи её, — говорит подошедшему другу — тот лишь молча кивает и, взяв Джо на руки, уходит.
— Отпусти, — брыкается девочка. — Я нужна здесь. Там дедушка и бабушка… — задыхается от слёз.
— Ты будешь только мешать, от тебя не будет никакой пользы, — вздыхает Виран. — Самое полезное и разумное, что ты можешь сейчас сделать — постараться успокоиться и не мешать другим.
Принеся Джозефину к ней домой, Виран передаёт её соседке, а сам возвращается к месту пожара. Миссис Янга всячески пытается успокоить и подбодрить девочку, говоря, что всё будет хорошо — дедушка с бабушкой будут в порядке, родители вернутся послезавтра, с братом тоже всё будет хорошо. Отвлекает её разными разговорами и даёт выпить чаю, предварительно размешав в нём снотворное. И феечка засыпает.
Джо просыпается через несколько часов в своей кровати. Привстав на кровати, она пытается понять, что произошло — кошмарный сон ли это или страшная реальность. Голова болит, а воспоминания о произошедшем расплывчаты. Выходит из комнаты, спускаясь на первый этаж. Зовёт брата и миссис Янгу. Тишина. Никто не отозвался.
Заходит на кухню и видит миссис Янгу, сидевшую за столом — перед женщиной только разбитый стакан, а её плечи тихо вздрагивают. Заметив Джозефину, она вытирает слёзы рукавом и пытается выдавить из себя улыбку.
— М-малышка, ты уже проснулась?
— Миссис Янга, где Крис, бабушка и дедушка? — тихо спрашивает девочка, чувствуя как голос вновь начинает дрожать, а на лице — начинают выступать слёзы. Она боится услышать ответ, но всё равно спрашивает.
— Жози… — миссис Янге сложно сказать такие новости ребёнку, сложно оповестить кого-то о смерти его близкого. — Кристиан скоро придёт, — только и может она выдавить из себя.
— А бабушка и дедушка? — девочка уже знает ответ, но не хочет верить. Спускается по стенке, поджимая колени под себя. — А бабушка с дедушкой…?
— Они не придут, — говорит вошедший Кристиан, садясь на пол рядом с сестрой.
Джо внимательно осматривает брата: от него пахнет горелым, в местах, в которых порвана одежда, виднеются кровоточащие раны, розовые волосы взлохмачены, из потухших зелёных глаз текут слёзы. Зажмуривается, делает тяжёлый вдох-выдох, обнимает брата за руку и, уткнувшись в его плечо, рыдает.
Пожар в больнице удалось потушить, но без жертв и больших повреждений здания не обошлось. Погибло четырнадцать человек, девять пациентов и пять медработников, в том числе бабушка и дедушка Джо и Криса, больше двадцати получили ожоги.
Двадцать пятое июля в Альхире было объявлено днём траура. Джозефина, стоя у могилы своих бабушки и дедушки, долгое время молчала — только плакала — не решаясь отдать держащий в руках подарок — рисунок и аппликацию ловижисов, которые готовила на их сорок пятую годовщину. Они не дожили до неё всего три дня. Чувствует на плечах прикосновение матери; она говорит, что нужно отдать подарок. Девочка кивает, кладя на могильную плиту рисунок и аппликацию, затем быстро уходит, не разворачиваясь и игнорируя вопросы родителей и брата.
Ей слишком больно и грустно. Она и грустит из-за потери, и злится одновременно. Почему погибли именно её бабушка с дедушкой? Почему они предпочли спасение других, а не собственное спасение? Они что, эгоисты? Почему они в первую очередь подумали о пациентах, а не о своей семье — детях, внуках, о Джо в частности? Почему они не подумали о том, как больно будет им после их смерти? О том, как по ним будут тосковать?
«Нет, так нельзя думать, бабушка говорила, что работа врача — это облегчение и спасение жизни, а жизнь дарована нам лишь раз, она бесценна и важна. И если есть возможность спасти её — нужно ей воспользоваться без раздумий. Жизни других для бабули и дедули были превыше своих собственных» — отдёргивает себя Джозефина, хлопая ладонями по щекам. «Наверное, они поступили правильно. Но от этого только больнее…»
Больше никто не будет учить её рыболовному делу и не расскажет интересные истории, которые можно переслушивать сотни раз. Никто не приготовит волшебные рисовые лепёшки, которые исцеляют от плохого настроения. Никто не сошьёт ей новых кукол. Никто не научит диалекту «юми». Никто больше не назовёт её «ворчливым крилязмом». Не у кого больше гостить и оставаться с ночевкой.
Смерть мистера и миссис Ламер стала для большинства, если не всех, жителей Альхира ударом. Ведь они были выдающимися врачами, которые не отказывали в помощи кому-либо и которые неоднократно совершали «чудо». Они спасли не одного фейри, проработав десятки лет. Каждый по-своему переживал их утрату. Больнее всех было, конечно, их близким.
Джозефина тяжело переживала эту трагедию, сейчас ей легче не стало, если только чуть-чуть — она всякий раз грустит, как вспоминает бабушку и дедушку, и всякий раз ей хочется плакать — хотя, казалось бы, все слёзы должны быть выплаканы. С того рокового дня она боится огонь и всё, что с ним связано. Первые несколько лет она панически боялась огня, из весёлого и шаловливого ребёнка превратилась в более спокойного, предпочитающего дом и книги, а не веселье и игры. Но со временем её страх стал понемногу отступать — но всё равно ещё не ушёл до конца.
Знакомство с фамильяром
Лес потихоньку преображается, сменяя зелёные летние пейзажи на жёлто-оранжевые осенние. Температура воздуха начинает опускаться и воздух становится свежее. Джозефина не спеша бредёт по тропинке, шурша листьями под ногами. Останавливается, услышав какой-то писк рядом. В кустах находит маленькое трёхголовое существо, жалобно скулящее.
— Малыш, привет, — наклоняется к существу ближе, рассматривая его, — ты чей и как тут оказался? Где твоя мама или хозяева?
Детёныш в ответ только ещё сильнее начинает поскуливать, прижимая к себе кровоточащую переднюю лапу. Фея аккуратно дотрагивается до лапы детёныша, следя за его реакцией. Все три головы дёргаются — видимо, от боли — но не проявляют агрессии. Джо задумывается, кусая губу, после — достаёт из сумки флягу с водой и бинт. Садится на землю рядом с щенком, осторожно перекладывая его к себе на колени. Льёт воду на больную лапу и кусочком бинта удаляет из раны всё лишнее — к счастью, перелома нет, но рана глубокая. Гладит детёныша, стараясь успокоить.
— Ну что ты, маленький, я хочу помочь тебе, — снимает с пояса подвязанную кофту и перекладывает в неё щенка. — Я знаю, кто сможет вылечить тебя, — взяв свёрток в руки, идёт домой.
Дома передаёт матери детёныша, та ругается, говоря, что девушке уже пятнадцать, но она продолжает таскать в дом всех зверей. Но всё же соглашается помочь с условием, что щенка она куда-нибудь пристроит, а то у них и так пятеро фамильяров в доме — шестой явно лишним будет.
Лёжа с детёнышем хеаривера в кровати, Джо думает о дальнейшей его судьбе. Приобнимает его и засыпает. Просыпается от поскуливания, вздыхает, берёт щенка на руки и ходит с ним по комнате, укачивая словно ребёнка. Подходит к окну — по ту сторону стекла виднеется рассвет тёплого светло-песочного цвета с малиновым отливом.
— Нужно же дать тебе имя, да? Как насчёт Сяомин?
Детёныша Джо всё-таки оставляет, сумев уговорить родителей. День, в который он был найдет, становится его новым днём рождения. В ходе взросления хеаривера становится понятно, что хоть и тело у зверя одно, но головы могут конфликтовать друг с другом — у каждой головы может быть своё настроение и выражают его они по-разному. Порой нужно подстраиваться, чтобы угодить всем головам.
Чешет нос Сяомин и смеётся с того, как головы той чихают по очереди. Гладит повзрослевшего фамильяра, отмечая, что хеаривер растёт не по дням, а по часам. Обучает Сяомин командам. В конце концов, Сяо смогла очаровать других фамильяров и двуногих, став частью семьи.
Возвращение домой
Джозефина, стоя на палубе корабля, раскинула руки в стороны и, зажмурив глаза, наслаждаясь морским бризом. Вдох-выдох, вдох-выдох. Открывает глаза, улыбается мыслям и смотрит куда-то вдаль. Почти два года назад этот самый корабль доставил её в порт гвардии Эль, в которую она прибыла вместе с Икар. Икар… при упоминании подруги фее становится грустно. Ей очень не хватает брауни, за два года она очень привязалась к ней. Джозефина обещала Икар как-нибудь свозить её к себе на родину в гости, не как посла гвардии Эль, а как подругу — у феи была куча планов, которые она хотела бы осуществить вместе с ней в Альверии, в частности в столице. Но теперь им не суждено сбыться.
Фея трясёт головой, прогоняя грустные мысли. Гладит тёршую об ногу Сяомин. В её сердце Икар будет жить всегда, как и некоторые другие члены гвардии Эль, которых сейчас нет в этом мире, но которые стали ей за эти два года хорошими друзьями. Достаёт из сумки, висящей на плече, записную книжку с адресами гвардейцев, думая, кому первому написать как прибудет домой — Эвелейн, Эзарэлю, Карен или Керо? Домой… Она возвращается домой. Дома она не была уже долгое время. Насколько там всё изменилось и изменилось ли вообще? Как её встретят близкие и друзья? Мама, наверное, будет ругаться — ведь она уехала, нормально не назвав причину отъезда и не попрощавшись как следует. И писала редко (каждый месяц, но для родителей это редко), а сейчас возвращается, ничего не написав про это в прошлом письме — вот так сюрпризом.
Но поругается, а потом простит и накормит вкусным куриным супом с лапшой. Отец тоже поругается, а потом скажет, что больше никуда не отпустит свою милую дочурку. Кристиан… ̶ о̶б̶м̶а̶т̶е̶р̶и̶т̶ сильно поругается, назовёт дурой, идиоткой, тупицей — и всеми синонимами к «глупой» — но быстро остынет, начав заваливать вопросами о её жизни и деятельности в главном Штабе Эль. Да, в воображениями Джозефины именно так и будет. Она смеётся с собственных мыслей. И она соскучилась, сильно соскучилась по родному краю, дому, семье, друзьям. Но и также будет скучать по гвардии Эль. Но не жалеет, что решила навсегда уйти из неё — напротив: это лучшее решение, ведь фея так и не смогла смириться и принять все последствия и изменения.
— Эй, красавица, обед готов — прошу к столу, — из мыслей девушку выводит голос Честера — одного из пассажиров, с которым она вчера познакомилась — и, как оказалось, им по пути: оба направляются в Альверию, но в разные города.
— Да, уже иду, — говорит Джо, поправляя шляпку на голове.
***
Корабль всё ближе приближается к порту Альхира, от чего Джо нервничает больше, кусая губы.
— Ну что, вот ты уже и дома, — говорит Честер, помогая девушке спустится с корабля и таща её сумки вместе со своими до таверны, про которую она рассказывала ранее.
— Да, почти да. Мне, правда, ещё около двух часов добираться, но это не главное, — улыбается фея. — Давай быстрее, твоя повозка может уйти в любое время, а мне вот без разницы на чём и когда добираться — ведь я и так уже дома.
Немного перекусив и отдохнув в таверне, они распрощались, разойдясь в разные стороны. Наконец-то Джозефина оказалась в своём районе. Ей хочется побыстрее добежать до дома, но ноги в тоже время не слушаются — девушка стала на одном месте, не в силах сделать ни шага. Её переполняет буря эмоций, она даже не знает, какие больше. Мимо проходят фейри, то и дело спрашивая, всё ли у неё хорошо и не нужна ли помощь.
— Ладно, пошли, — подзывает фамильяра и, взяв сумки, не спеша идёт к направлению дома.
Темнеет. Зажигаются уличные фонари. Вечерний воздух становится менее раскалённый, и дышать становится легче. Фея останавливается напротив своего дома, в некоторых окнах горит свет — значит дома кто-то есть. Стоя на пороге, стучит в дверь, хотя у неё есть ключи. Но её мысли настолько спутаны, что она про них забыла. Через минуту дверь открывается и выходит женщина, держа в одной руке тарелку с печеньем. Джозефина вглядывается в лицо женщины. Фиолетовые кудрявые волосы, при тусклом свете фонаря кажущимся чёрными, голубые глаза. Всё та же, такая красивая, такая родная.
— Привет, мама, я скучала.
От удивления женщина роняет тарелку на пол, осколки и печенья рассыпаются повсюду.
— Д-джозефина?!
— Ну, вроде, я. По крайней мере, по документам Джозефина Милфорд, — сквозь слёзы улыбается фея.
— Боги… Это правда ты! — женщина крепко обнимает дочь, тоже не сдерживая слёз. — Я тоже очень скучала по тебе, — целует в макушку. — Не стой на пороге, заходи, — заводит дочь внутрь и закрывает дверь. — Ты! Почему не написала заранее, что приезжаешь? Почему так исхудала, совсем ничего не ела и работала сверхурочно? Почему вообще ушла и покинула нас?
[/]«Ну всё, началось… Вот это точно ты, мам»[/i] — думает девушка.
— Бриетта, на кого ты кричишь? — на крики женщины приходит её муж. — Джозефина?
— Михаэль, ремень, — обращается она к мужу и протягивает руку. — Ремень, говорю, — повторяет после нескольких секунд молчания и быстро снимает со штанов мужа ремень, направляя его на Джозефину. — Видимо, тебя давно не пороли, ну ничего, я выбью всю дурь из твоей головы. А ну иди сюда.
— Мама, не надо! — девушка прячется за спину отца, а после убегает. — Давай обойдёмся без этого?
Без наказания не обошлось.
Спустя минут десять семья сидела в гостиной (а Джо стояла на коленях, ибо сидеть-то теперь больно). Девушка по очереди отвечала на расспросы родителей, приукрасив или скрыв несколько фактов о себе — о них родителях лучше не знать. После выслушивания поучительных лекций, её наконец-то отпустили, чему фея была рада. Забравшись в постель, она долго ворочалась, выбирая позу для сна. Сегодняшний день был насыщенным и долгим, она устала — одна встреча с родителями чего только стоит. Но всё же она очень рада вернуться домой.
Сама того не замечая, Джо быстро проваливается в царство Морфея. Просыпается она уже ближе к обеду. Осматривает комнату — в ней всё также. Спускается вниз, надеясь застать на кухне кого-то из родителей. Но их там не было, они давно ушли. Читает записку на столе, в которой говорится, что завтрак на столе и что разговор не окончен — вечером её опять что-то ждёт. Улыбнувшись, садится есть уже остывшие яблочные оладушки, которые так вкусно умеет печь только её мама. После решает привести себя в порядок и отправиться к матери на работу в больницу, заодно навестить там друзей. Во дворец её никто больше свободно не пустит, она уже не маленькая, так что придётся ждать возвращение брата и отца только вечером.
Вступает по знакомым коридорам больницы, раньше она часто здесь была и помогала матери. В кабинете матери не было, так что закрыв дверь девушка собралась уходить как столкнулась с её помощником — Вираном. Виран сложил руки на груди, с безразличием глядя на девушку.
— Чего тебе здесь надо? — как и всегда, холоден и равнодушен.
— Доктор, кажется, я больна. Сможете меня вылечить?
— Чем? Воспалением хитрости? Врождённым глупизмом? Или, может, задница после вчерашнего болит? Могу дать только мазь, — усмехается парень.
«Чёрт, мама, всем уже рассказала, как я вчера заявилась и как ты меня отшлёпала?» — улыбка с лица девушки медленно сходит.
— А всем сразу. Помогут только Ваши объятия, чай и печенье. Вот, я принесла, — Джо достаёт из сумки печенье в небольшом пакете.
— Чай, так и быть, налью, но обойдёшься без объятий, — говорит парень, заходя в кабинет, Джо следует за ним, бросая под нос «Вредина».
Кладёт пакет с печеньем на стол, присаживается на рядом стоящий стул, разглядывая карточки пациентов на столе, краем глаза подглядывая, как Виран достаёт чашки и заваривает чай.
«Совсем не изменился. Такое же лицо, такие же чёрные, как смоль волосы, по плечи, такие же светло-голубые глаза, такие же контуры губ и носа… И такой же скверный характер. Лицом — красавчик, всем остальным — уродец».
— У меня что-то не так с лицом?
— Да, не повезло тебе родиться с лицом кирпича, — Виран даёт Джо лёгкий подзатыльник, — кто тут ещё с лицом кирпича. Вот твой чай, пей и уходи, у меня много дел, — садится напротив.
— Давай помогу, — предлагает Джо, удобно устраиваясь на стуле и принимаясь медленно пить чай, дабы потянуть время и побольше побесить парня.
— Если ты поможешь — дел станет ещё больше. Откажусь.
— Будешь так и дальше себя вести — никогда не женишься, девушкам нравятся милые и дружелюбные парни, которые за ними ухаживают, а не кидают в них кружку чая словно мясо варрифану, — говорит с набитым ртом Джозефина.
— Будешь так и дальше есть как хомяк — никогда не выйдешь замуж, парням нравятся опрятные и спокойные девушки, которые не жужжат над ухом как спадель и не съедают килограмм печенья в один присест, — отвечает ей Виран, подперев руками подбородок.
Джозефина испепеляюще смотрит на парня, тот с весёлыми искрами в глазах на неё. В конце концов, девушка моргает первой.
— Один — ноль, ты проиграла.
— Ну и ладно, — фыркает Джо, вставая со стула и направляясь к двери, — желаю тебе побольше пациентов, наглых и любящих потупить~ До свидания, доктор, — улыбается.
— Спасибо. А я желаю тебе, чтобы миссис Милфорд ещё сильнее отпорола тебя, а Крис лишил всех сладостей и заставил убираться в его комнате~ До свидания, пациент, с выздоровлением Вас, — Виран отвечает на улыбку девушки улыбкой.
Показав ему язык, Джо выходит из кабинета, направляясь уже к выходу. У них всегда были такие отношения, их общение не обходится без взаимных язвительных колкостей, обзывательства, соперничества и порой небольшой грубости — но оба знают, что это не всерьёз и границу дозволенного не переходят. Со стороны может показаться, что они больше враги, чем друзья — но в реальности всё наоборот. По пути навещает других друзей.
Дома фея разбирает вещи и решает прибраться в качестве извинений. Вечером дожидается возвращения родителей, брата с ними не было — поэтому решает сама встретить его. Стоя на конце улицы всматривается в приближающую фигуру, Кристиан встаёт напротив сестры, скрестив руки на груди. Джо не может понять, о чём он думает. Но когда он так морщится — становится похожим на отца: и внешне, и по характеру.
— Дурында, ты хоть знаешь… — девушка жмурится и закрывает уши ладонями, слыша только обрывки фраз, — кто так делает, идиотка… бестолковая, — кивает, соглашаясь со словами брата. — Глупый крилязм… Что скажешь в своё оправдание?
— И я рада видеть тебя, братик, — Джозефина кидается обнимать брата.
— Отцепись, всю форму мне слезами зальёшь, я только позавчера забрал её после чистки, — говорит Кристиан, всё же обнимая сестру в ответ.
— Я и не собиралась плакать!
***
Дописав письма, фея аккуратно складывает их пополам и засовывает в конверты. Спустя месяц она решила написать друзьям из Штаба, рассказать о своих делах и спросить об их. Сложив письма в сумку, отправляется на почту, а после — на работу, она вновь помогает в больнице и уже втянулась в это дело. Всё потихоньку возвращается на круги своя. Будто бы она всегда была здесь, будто бы не было поездки в гвардию Эль, будто бы не было тех плохих моментов в Штабе. Теперь у неё другой ритм жизни, к которому она вновь должна привыкнуть.
Истории из детства
1.
Когда Джо было семь она впервые за долгое время сильно заболела. Прогулки в холодную погоду в лёгкой одежде, пока родители не видят, и поедание мороженого каждый день дали о себе знать: у неё болело горло, был насморк и поднялась температура. Плача и давясь горькими лекарствами, она проводила в кровати уже третий день. Эта ситуация очень расстраивала её, ведь она тут, лежит и мучается, а её друзья — играют и выселятся где-то на улице.
Ничего её не радовало, старания родителей, которые хотели её отвлечь и развеселить, она игнорировала и только больше капризничала. Даже на брата не обращала внимания. Она потихоньку шла на поправку, но не так быстро, как ей хотелось бы.
— Я что, умираю? — спрашивает девочка мать.
— Что ты такое говоришь? От простуды никто ещё не умирал. По крайней мере, на моей памяти. Если всё-таки начнёшь меня слушаться, а не делать всё по-своему и будешь пить лекарства — скоро выздоровеешь.
Девочка вздыхает и кивает. Но на всякий случай решает перестраховаться. И когда родительница покидает её комнату, достаёт из тумбы листок с карандашом.
— Как правильно писать завещание? — спрашивает саму себя.
Про «завещание» девочка узнала у взрослых. Эта такая бумажка, по которой имущество умершего может перейти кому-то другому. И она решает написать своё «завещание» — вдруг она всё же умрёт? В завещании она указала, что часть её игрушек переходит подруге Люсии, другая часть — брату. Родителям достаётся пуфик и книжная полка. Бабушке и дедушке — письменные принадлежности. А её комната отойдёт фамильярам — и ныне с ними живущим, и новым.
Искренне не понимает, почему отец смеётся, прочтя её завещание и показывает его всем. Ведь она на полном серьёзе всё это написала. Родители заверяют феечку, что её болезнь не такая тяжёлая, чтобы иметь смертельные последствия и, к тому же, она уже выздоравливает. В конечном счёте, через неделю Джо действительно выздоравливает, чувствуя себя намного лучше. Поэтому исполнять завещание не потребовалось. Но её «завещание» родители сохранили и вложили в «альбом позора» — так в будущем феечка будет называть альбом, в котором хранились все её с братом неудачные фотографии, корявые подделки и прочие вещи — по типу «завещания» Джо и «стихов» Криса, которые тот сочинял обо всём, что видел.
2.
В девять лет Джо увлеклась готовкой. Ей нравилось помогать матери готовить и придумывать новые идеи для ужинов. Но обычно она именно помогала — так по мелочи: порезать овощи, сделать бутерброд, помешать варево в кастрюле или налепить из теста фигурки — так что она решает приготовить семье полноценный ужин, который сделает сама, без чей-либо помощи.
Пока родители были на работе, а брат с друзьями гулял — проводит ревизию холодильника и шкафчиков. Выбрав самые вкусные и нужные ей, по её мнению, продукты, приступает к готовке. Так как пользоваться плитой она плохо умеет, делает «сырые» блюда. Довольная собой, осматривает три приготовленных блюда и напиток. Как раз вовремя — пришли родители. Счастливая хвастается перед ними, что приготовила им ужин и усаживает их за стол.
Первые два блюда и напиток были весьма вкусными и съедобными. Третье, как оказалось, было приготовлено из несъедобного ингредиента — белых водорослей, которые применяются в медицине, и никак не предназначены для употребления внутрь — могут вызвать побочные эффекты в виде аллергической реакции. А в холодильнике они оказались потому что мама Джо временно их туда положила, так как водорослям нужна холодная температура.
Так и случилось. Все трое просидели дома около десяти дней с зудом и наружной сыпью на карантине, так как это могло передаваться другим. Повезло лишь Кристиану, которому не довелось попробовать кулинарные шедевры сестры. Но его удача была недолгой, вскоре сыпь передалась и ему.
3.
В десять Джозефина наконец-то решила, кем хочет стать — фамильяром, подробно с картинками объяснив своё желание родителям.
1) Фамильяра все любят и заботятся о нём.
2) Кормят его от пуза до пуза, часто балуя вкусняшками.
3) Играют с ним и не заставляют делать что-то сложное.
4) Фамильяр может сколько угодно спать. И он может гулять, когда, где и сколько захочет.
5) Фамильяру не нужно ходить в школу и на работу.
6) Здоровье у него крепче, чем у хозяев.
7) Он постоянно свободен и у него есть время на хобби и увлечения.
Выслушав дочь внимательно, родители только переглянулись и сказали:
— А что, так можно было?
4.
Когда у Джо выпал первый молочный зуб, мама сказала положить его под подушку — на утро музароза заберёт его и даст взамен что-нибудь сладкое. Тогда это была шоколадка, в последующие два раза — купюра в 100 маны. Деньги феечки понравились больше, чем сладости и она решила сама выдернуть очередной качающий зуб, заодно прихватив три других, которые только начинали качаться. И за зубы потребовала 1000 маны. Деньги получила, но не в заброшенном объёме, да и живать ей потом было неудобно — попробуй нормально пожуй без передних зубов.
5.
Как-то раз Джозефина с Кристианом откуда-то принесли осьминолапа, решив, что существо страдает и ему нужно помочь. Затащили его в ванну и налили туда воду, накидав туда всю рыбу, которую нашли в доме. Но не учли того, что осьминолап будет разбрызгивать воду — вода была всюду: на полу, на стенках, на самих детях. Пока вытаскивали фамильяра, промокли ещё больше, намочив и первую попавшую одежду, которой вытирались — это было новое платье их матери. Родители сначала похвалили их за сердоболие к фамильярам, но потом наказали за последствия.
Возможно, будет пополняться.
